Айзек Азимов - Галька в небе [Песчинка в небе]
– Что такое обычная горячка?
– Слабая эпидемическая земная болезнь. Она всегда у нас существовала. Большинство землян перенесли ее в детстве, и симптомы ее известны. Болезнь длится четыре-шесть дней, после чего человек приобретает иммунитет. И я, и Пола перенесли ее. Время от времени встречается более сильная форма этой болезни, вызванная несколько отличным вирусом, называемая радиационной горячкой.
– Я о ней слышал, – сказал Авардан.
– В самом деле? Ее название происходит из-за ошибочного мнения, что заболевание вызывается облучением в радиоактивных зонах. Действительно, после облучения часты заболевания, потому что в этих зонах вирус наиболее способен мутировать в опасные формы. Однако причина болезни – вирус, а не радиация. После заражения симптомы болезни появляются через два часа. Губы поражаются настолько сильно, что человек почти не может разговаривать, смерть может наступить в течение нескольких дней.
Но главное то, что земляне адаптировались к обычной горячке, а чужаки – нет. Иногда ею заболевает кто-нибудь из имперского гарнизона, и в этом случае он реагирует точно так же, как землянин на радиационную горячку. Обычно он умирает в течение двенадцати часов. Затем его сжигают. Это делают земляне, поскольку солдаты гарнизона рискуют смертельно заболеть при приближении к нему.
Как я сказал, вирус был получен десять лет назад. Это нуклеопротеин, как и большинство выделяемых вирусов, содержащий необычайно высокий процент радиоактивных углерода, фосфора и серы. Говоря «необычайно высокий», я подразумеваю, что пятьдесят процентов его углерода, серы и фосфора – радиоактивны. Предполагаю, что воздействие на организм, в котором он находится, обусловлено не столько отравляющим действием вируса, сколько его радиоактивностью. Естественно, выглядит логичным, что земляне, адаптировавшиеся к гамма-радиации, переносят болезнь легко. Как вы знаете, изотопы нельзя разделить. Только полученный нами вирус может это сделать. Но затем исследования стали вестись в другом направлении.
Я буду краток, доктор Авардан, но думаю вам все будет понятно. Эксперименты могли проводиться на животных с других планет, но не на самих чужаках. Чужаков на земле слишком мало, чтобы исчезновение кого-нибудь из них осталось незамеченным. Итак, группа бактериологов была послана на Синапсайфер и вернулась с многократно улучшенной способностью к мышлению. Именно они создали новую математическую модель химии протеинов, которая позволила искусственно создать вирус, способный поражать только живущих на других планетах Галактики, – чужаков.
Авардан вдруг почувствовал страшную усталость. Он ощутил капли пота, выступившего на лице.
– Так вы хотите сказать, – с трудом выговорил он, – что Земля намеревается распространить этот вирус по Галактике, и затеять гигантскую бактериологическую войну…
– В которой никто не сможет одержать победы. Как только начнется эпидемия, миллионы будут умирать ежедневно, и ничто не сможет остановить этого. Грузовые корабли будут переносить инфекцию, и болезнь каждый раз будет вспыхивать в новом месте. И никто не сможет связать этого с Землей. Со временем станет сомнительно и наше выживание, поскольку опустошение зайдет так далеко, чужаки будут в таком отчаянии, что перестанут считаться с чем-либо.
– И все умрут? – Авардан все еще не верил, не мог представить того, о чем говорил Шект.
– Возможно, что нет. Исследования производились в обоих направлениях. У нас есть и противоядие, которое можно будет использовать в случае немедленной капитуляции. Возможно, люди выживут в каких-нибудь отдаленных концах Галактики, не исключено существование у кого-нибудь врожденного иммунитета.
Авардан больше не мог сомневаться в правдивости услышанного. Голос Шекта звучал слабо и устало:
– В этом виновата не Земля. Кучка лидеров, отвечая на давление, отделившее их от остальной Галактики, с сумасшедшей силой ненавидя тех, кто это давление на них оказывает, желая любой ценой отомстить… И все же, я прежде всего – человек, а уж потом – землянин.
Должны ли триллионы умирать из-за миллионов? Должна ли цивилизация Галактики быть уничтоженной ради мести, пусть даже вполне оправданной, одной планеты? И станем ли мы лучше жить после этого? Могущество Галактики останется сосредоточенным на планетах, обладающих ресурсами, которых у нас нет. Поколение землян может править Трантором, но их потомки, став транторианами, в свою очередь будут свысока смотреть на оставшихся на Земле. И кроме того, будет ли лучше от этого человечеству, если тиранию Галактики сменит тирания Земли. Нет… нет… должен существовать путь для всех людей, путь к свободе и справедливости.
Он закрыл лицо руками, медленно покачивая головой из стороны в сторону.
Слушавший в оцепенении Авардан, пробормотал:
– В том, что вы сделали, нет предательства. Я немедленно направляюсь в Гималаи. Наместник мне поверит. Он должен поверить.
В это время раздались быстрые шаги, и в открывшейся двери показалось испуганное лицо Полы.
– Отец… Сюда идут какие-то люди.
Лицо Шекта потемнело.
– Быстро выходите через гараж, доктор. Возьмите Полу и не беспокойтесь обо мне. Я их задержу.
Однако у входа их уже поджидал человек в зеленой накидке. Чуть улыбаясь, он небрежно держал в руках нейроплеть. Было слышно, как забарабанили в дверь главного входа.
– Кто вы такой? – неуверенно спросил Авардан, обращаясь к человеку в зеленом. Он заслонил собой Полу.
– Я? – хрипло проговорил человек. – Я всего лишь ничтожный секретарь его светлости, премьер-министра. – Он сделал шаг вперед. – Я уже почти отчаялся вас дождаться. Хм, и девчонка. Зря, зря…
– Я гражданин Империи, – спокойно сказал Авардан, – и не признаю за вами права задерживать меня, а также врываться в дом без официального ордера.
– Я, – секретарь слегка постучал по своей груди свободной рукой, – представляю все права и власть на этой планете, а скоро и во всей Галактике. Все вы в наших руках, даже Шварц.
– Шварц? – воскликнула Пола.
– Вы удивлены? Я сейчас отведу вас к нему.
Последним, что помнил Авардан, была его злобная улыбка и вспышка нейрохлыста. Чувствуя оглушающую боль, он провалился в пустоту.
16. Реши, на чьей ты стороне!
Некоторое время Шварц беспокойно лежал на твердой скамье в одной из подземных комнат «Зала исправления» Чики.
Зал, как обычно его называли, представлял собой символ власти премьер-министра и его окружения.
За прошедшие века немало землян в его стенах ждали суда за совершенные ими противозаконные деяния: нежелание работать, стремление жить сверх положенного времени и т. п.
Иногда, когда в суде рассматривались совершенно нелепые преступления, вмешивался Наместник – и наказание могло быть отменено.
Обычно, когда Совет требовал смерти, Наместнику приходилось соглашаться. В конце концов в жертву приносился всего лишь землянин…
Вполне естественно, что обо всем этом Джозеф Шварц не знал ничего. Его поле зрения ограничивалось небольшой комнатой, стены которой освещал тусклый свет. В комнате находились две жесткие скамейки и стол. Ниша в стене служила ванной и санузлом. Окон, через которые можно было видеть небо, не было, приток воздуха через вентиляционное отверстие был едва ощутим.
Шварц взъерошил волосы и неуклюже сел. Его попытка сбежать в никуда (потому что где на Земле он мог чувствовать себя в безопасности?) закончилась неудачно.
Для развлечения у него оставался только мысленный контакт.
Но хорошо это было или плохо?
Пока он жил на ферме, Шварц ощущал эту способность как странный беспокоящий дар природы, которого он раньше не знал, о возможностях которого не думал. Теперь у него было время все обдумать.
Двадцать четыре часа в сутки размышлять над своим положением. От этого можно было сойти с ума. Он мог ощущать проходящих мимо тюремщиков. Шварц осторожно заглянул в их умы. Они распались как скорлупа расколотого ореха, из которого обильным дождем полились их знания и чувства.
Он узнал много о Земле и Империи, больше чем мог бы узнать за два месяца пребывания на ферме.
Конечно, он узнал и то, что приговорен к смерти!
Это могло наступить сегодня, могло завтра. Но он должен умереть! Неожиданно он смирился и воспринял известие почти благодарно.
Дверь открылась, и Шварц, охваченный страхом, вскочил на ноги. Можно было всем своим сознанием смириться со смертью, но тело оставалось диким животным, не желающим ничего слушать. Это смерть!
Нет, это была не смерть. Появившийся мысленный контакт не говорил о смерти. Вошел часовой, держа в руках наготове металлический прут. Шварц знал, что это такое.
– Пошли со мной, – резко проговорил он.
Шварц последовал за охранником.
Комната, в которую его привели, была очень большой. В ней находились двое мужчин и девушка, похожие на трупы, лежащие на высоких плитах. И все же это были не трупы, доказательством чему служили три активных мозга.
![Айзек Азимов - Осколок Вселенной [Песчинка в небе]](/uploads/posts/books/59730/59730.jpg)
